Один день из жизни Пудика.
-Вставай, соня! - Пудик приоткрывает глаза, вздыхает, прячет голову под одеяло и опять затихает.
-А кто пойдёт гулять? - Снова вопрошаю я. И после этих, поистине, магических слов утро в нашем доме
все-таки наступает.
Пудик – собака породы ягдтерьер. А «Пудик» - потому что в его детстве, с нами приключилась такая история.
Я никогда не тороплюсь с присвоением имен своим питомцам. Присматриваюсь к поведению, привычкам и
особенностям собак, пока какая-нибудь черта характера не прилипнет к щенку в виде прозвища. Этому же
толстому, слишком деловому щенку, ничего не подходило.
Однажды, мне снится сон: крупным планом морда моего ягда. И голос за кадром: «За моё толстое брюшко,
ты называешь меня Пузиком. А это не красиво. Назови меня, хотя бы, Пудиком». Тут, непременно, надо
заметить, что спал щенок на своей подушке. Рядом с моей головой, обязательно уткнувшись носом мне в щёку.
Утром, я со смехом, стала рассказывать сон своим домашним. И, когда добралась до слова «Пудик» - ягд,
во время всего рассказа, спокойно сидевший рядом, вдруг вскакивает и начинает радостно прыгать вокруг
меня на задних лапках.
-Ничего себе, - хором воскликнули домашние.
– Ну, Пудик, так Пудик, - говорю я, и собака с таким именем, окончательно прописалась в нашем доме. Уже
позже, пёс стал Коджи Пудиком, а, когда ему грозила трёпка – просто Кузя.
Порода ягдтерьер, или немецкий охотничий терьер – выведена немецкими собаководами, как универсальная,
собака сопровождения егеря. Чрезвычайно независимые, самостоятельные представители этой породы не знают
страха, и не понимают юмора. Очень любят порядок, чтобы никто не шумел, не бегал и не повышал голоса. В
такой атмосфере ягдтерьер спокоен. Может часами сидеть на стуле, наблюдая за действиями любимого хозяина,
на подоконнике или просто дремать. Но стоит появиться любому раздражителю, и взгляд собаки округляется. И
вот, в доме уже не собака, а сжатая пружина, готовая в любую секунду рвануть в бой. И выйти из него только
победителем.
Итак, вернёмся к Пудику. После утренней прогулки, жизнь вступает в привычное русло. Пока готовится завтрак,
Пудик выпрашивает что-нибудь вкусненькое. Независимый нрав не позволяет ему откровенно попрошайничать и
лебезить, поэтому он придумал свою фишку. Подбирает в комнатах всё, что плохо лежит и приносит на кухню,
тыкает носом в руки, но отдаёт свою добычу только в обмен на что-нибудь съедобное. Сначала, это миски и
игрушки, потом неприбранные вещи, затем всякий мелкий мусор. Когда нести больше нечего, следуют попытки
украсть, что-нибудь из принесённого ранее. Если попытка удаётся – Пудик тихонько удирает в комнату, и…тут же
возвращается, победно задирая голову: «Смотри, я нашел еще!»
Весь день Пудик следит за порядком. Пресекает, грозным рыком, ссору из-за капустной кочерыжки, домашних собак.
Услышав на улице драку соседских псов – подбегает ко мне, грозно ворчит и мчится к двери, где начинает
подпрыгивать и пытаться схватить висящие на вешалке поводки: «Побежали, разберёмся!»
Вот мы возвращаемся с прогулки, и настаёт очередь гулять другой нашей собаке. Возмущению ягда нет предела,
он бросается ко мне, стукает по ноге лапками и грозно выражает свой протест: «Бу-бу-бу!»
- Пудя, я тебя уже водила. Дома! – Отдаю я команду ягду, чем провоцирую его на крайние меры. Этот маленький
негодяй окидывает меня коварно прищуренным взглядом снизу вверх и, видя моё решительное настроение, задирает
ногу и писает мне на штанину.
- Ах ты, поросёнок! – в негодовании кричу я. «Поросёнок» отходит в сторону с невинным выражением на
чёрно-подпалой морде: «Я же тебе говорил, что не нагулялся».
- Ну, ты и свинья! – Надвигаюсь я на собаку с намерением устроить трёпку за это безобразие. В глазах ягда
разливается вселенская тоска. Он отступает еще на пару шагов, присаживается и начинает выдавливать из себя
последние, оставленные про запас для такого вот случая, капли мочи: «Ну, наказывай, наказывай несчастное
животное, которое уже не может больше терпеть».
- Тьфу, вот зараза! – восклицаю я, и оставляю свои безнадежные попытки восстановить справедливость, во
избежание дальнейшей порчи имущества. Поняв, что опять победил, Пудик радостно подпрыгивает и улыбается во
всю свою собачью пасть.
Вечером, наказываю Пудика за проступок, который он не совершал (об этом я узнаю позже). Ягд, укоризненно
смотрит на меня, уходит в дальний угол, залазит под стул и сворачивается там на голом полу клубочком.
Спиной ко всему миру. На все мои попытки загладить свою вину – отвечает презрительным молчанием, и не
меняет позу.
- Пуденька, не обижайся, я была не права. – Он, наконец, садится всё в том же углу, но в мою сторону не
смотрит. Вытаскиваю его, беру на руки, прижимаю его морду к своему лицу.
- Ну, хорошая собачка, давай мириться? – Ягд, сухо, один раз касается своим языком моей щеки: «Ладно, прощаю.
Но ещё не забыл». И только значительная порция внеочередного лакомства возвращает мир в наш дом.
Ночью я засиживаюсь допоздна. Все уже спят. И только мой ягд тихонько сидит у моих ног. Тяжело вздыхает, клюёт
носом, дремлет, время от времени поднимает на меня вопрошающий взгляд: «Ещё долго?».
- Пошли спать, - наконец, говорю я и поднимаюсь из-за стола. Пудик оживляется и бежит впереди меня в спальню.
Запрыгивает на кровать, устраивается на своей подушке и тихонько трогает меня лапкой, прося ласки. Я немножко
чешу ему ушки, глажу по спинке, потом говорю: - Всё спи. – Он вздыхает, утыкается в меня носом и уносится в
свои собачьи сны. Так заканчивается ещё один день. Спокойной ночи, Пудик, до завтра!
19.12.03.